– А теперь, – Жискар поднялся с земли, – я думаю, сэр, нам пора вернуться в дом доктора Фастольфа и приготовиться к вашему отбытию. Разумеется, никаких упоминаний про то, о чем мы говорили, не будет.

– Все останется строго между нами, можешь мне поверить, – сказал Бейли.

– Совершенно верно, – невозмутимо добавил Жискар. – Но пусть вас не пугает мысль о ложащейся на вас ответственности. Я позволю вам помнить, но у вас никогда не возникнет желания рассказать о нашем разговоре – никогда и ни малейшего.

Бейли только поднял брови, покоряясь неизбежности, и сказал:

– Жискар, еще одно, прежде чем ты заткнешь мне рот. Присмотри, чтобы Глэдии спокойно жилось на этой планете, чтобы ее не третировали за то, что она солярианка и считала робота своим мужем, и… и пусть она даст согласие Гремионису, хорошо?

– Я слышал ваш последний разговор с мисс Глэдией, сэр, и я все понял. Об этом не тревожьтесь. А теперь, сэр, можно мне попрощаться с вами, пока нас никто не видит? – И Жискар протянул ему руку таким человеческим жестом, какого Бейли у него прежде не видел.

Бейли пожал ее – твердую и прохладную.

– Прощай, друг Жискар.

– Прощай, друг Элайдж, – сказал Жискар, – и помни, хотя название это принято давать Авроре, с этого момента истинный Мир Зари – это Земля.